Государственный мемориальный музей
Булата Окуджавы в Переделкине

«Всё это – по любви …» Ко дню рождения С.С.Гейченко.

«Всё это – по любви …»

«Когда люди уходят, после них остаются вещи. Вещи безмолвно свидетельствуют о самой древней истине – о том, что они долговечнее людей. Неодушевлённых предметов нет. Есть неодушевлённые люди. Без вещей Пушкина, без природы пушкинских мест трудно понять до конца его жизнь и творчество. 

Передо мной в Михайловском прошли многие тысячи людей разных возрастов, знаний и стремлений. И все они хотели увидеть то, что окружало поэта. И вот я говорю им: «У этого окна любил сидеть Пушкин». Тут все они начинают смотреть в обыкновенное окошко и вдруг видят, что оно не обыкновенное, что никто из них такого окна раньше не видел. Не видел около этого окна этого зелёного куста, что другого такого куста нет на всём свете, что над кустом небо, какое было при Пушкине, и облако, и отражённый стеклом силуэт пролетающей птицы, которую, может быть, видел и он».   
 

Из книги С.С. Гейченко «У Лукоморья. Рассказы смотрителя Пушкинского заповедника»

Семён Степанович Гейченко – великий мастер русского музейного дела. Бесценное наследство, оставленное нам, дело его жизни – Государственный мемориальный историко-литературный и природно-ландшафтный музей-заповедник А.С. Пушкина «Михайловское». Пушкиногорье, как его часто называют. Это один из самых известных литературных музеев-заповедников мира. А для Гейченко это был целый мир – вотчина Пушкина. 
Семён Степанович Гейченко был директором заповедника с 28 мая 1945 года по сентябрь 1989 года. И до 2 августа 1993 года – главным хранителем заповедника. До самой смерти и навсегда Семён Гейченко останется Хранителем памяти Пушкина и этих мест. 
Родился Семён Гейченко 1(14) февраля 1903 года в Петергофе. Степан (Стефан) Гейченко был славным запорожским казаком, а в Петергоф попал на воинскую службу – вахмистром конно-гренадерского полка. Прелестный Петергоф и его окрестности воспитывали в сыне кавалериста чувство прекрасного, да и учёба в гимназии давалась мальчику легко. 
В 1917 году все дворцы, парки, усадьбы, фонтаны, предметы искусства декларативно перешли в собственность народа. На деле же было всё очень страшно: из чувства мести, зависти, да и просто по дурости и невежеству народ уничтожил великое множество прекрасных образцов архитектуры разных эпох, разгромил и сжёг не одну сотню «дворянских гнёзд», легко продавал за рубеж уникальные коллекции, бесценные шедевры менял на зерно и пулемёты. В 17-ом был разгромлен и сожжён дом сына «арапа Петра Великого», предка великого поэта…

Подвижники, рыцари искусства разных сословий пытались усмирить власть тьмы. Иногда ценою жизни. К счастью, прагматики в новом правительстве довольно скоро остановили волну разрушений, упорядочили торговлю произведениями искусства и конфискованными ценностями. Для управления сохранившимися предметами материальной культуры стали создавать факультеты при ВУЗах и курсы при рабфаках. 

В 20-е годы Семён Гейченко поступил в Петроградский университет на факультет истории искусств. Ещё студентом работал, перенимая опыт старых мастеров музейного дела и архивариусов. Окончив учёбу, продолжил служить искусству в прекрасных дворцах-музеях Петергофа научным сотрудником, хранителем. И не переставал учиться и восхищаться! Легко осваивал новые формы музейного дела, сам придумывал и совершенствовал многое. Например, создал новую экспозицию Нижней дачи, занимался фототекой, архивом. Обладая литературным талантом, Семён Степанович был одним из авторов прелестных, обстоятельных путеводителей по дворцам Петергофа.
С 1939 года Гейченко служил в Литературном музее Института русской литературы, параллельно работал над диссертацией: исследовал творческое наследие М.В. Ломоносова. 

Семён Гейченко был человеком смелым, честным, его гражданская позиция строилась на правде и справедливости. Летом 1941 года он был арестован по «массовой, народной» 58 статье – антисоветская агитация и пропаганда. В материалах дела, состряпанного из доносов, цитировалось такое высказывание Гейченко: «Во главе страны стоит человек, который не знает российское крестьянство. Во что их превратила власть?! Сущие юродивые: грязные, голодные». Семён Степанович стал одним из миллионов узников ГУЛАГа. В 1943 году, когда Красная Армия уже понесла чудовищные потери, Гейченко позволили воевать за Родину – за доблесть и отвагу доверили командовать миномётным расчётом. В бою под Новгородом Семён Степанович был тяжело ранен, лишился левой руки. 
Весной 1945 года демобилизованный Гейченко приехал в музей-заповедник села Михайловское. От этого священного места война оставила удивительную природу – землю и небо, реки, ручьи, овраги, холмы. Чудом уцелели фрагменты парков и аллей, но тогда они были все изрыты военной техникой, кое-где остались фундаменты, покорёженные стены старинных усадеб. Здесь была война… Бывший солдат стал директором музея-заповедника. Поселился в землянке. Был полон идей и планов, как возродить заветное для Пушкина место. Семён Гейченко точно знал, что раненую землю, изувеченных войной людей можно врачевать великими стихами Пушкина, размеренным укладом русской усадьбы, старинным деревенским бытом, величественной вечной красотой русской природы. У первых его сотрудников было ощущение, что потеряв одну руку на войне, Гейченко обрёл во второй богатырскую силу и энергию. «Беспокойный наш командир!» – говорили о нём, улыбаясь. 

Послевоенное тяжёлое время. Память потерь и боль утраты, разруха и голод. Но вместе с тем это была пора надежд и созидательного труда. Постепенно возрождались усадьбы заповедника, расчищались угодья, появились куртины, изгороди, анфилады комнат главного дома заполнялись предметами эпохи Пушкина. Удалось отыскать даже несколько мемориальных экспонатов! Затягивались раны на деревьях и в людских душах. Народ большой страны стремился попасть в Михайловское. Конечно, школьная программа по литературе делала своё дело, особенно, если с учителем повезло: граждане всех пятнадцати республик знали стихи Пушкина наизусть, восхищались поэтом, любовались красавицей Натальей Николаевной, любили няню Арину Родионовну, дядьку Никиту и люто ненавидели Дантеса. 
Гейченко в атеистические годы советской власти возродил понятие паломничества. В Михайловском оно носило светский, культурологический, и всё-таки немного религиозный характер. Особенно приятно было, после развенчания культа личности Сталина, обрести достойный идеал. Помните, у Окуджавы: «Мне нужно на кого-нибудь молиться»? Не может русский человек «без царя в голове»! Так лучше уж Пушкин… 

Всё, что воссоздавал Семён Степанович Гейченко и его соратники в Пушкиногорье, всё это служило идеалам простым и возвышенным одновременно. Пушкин называл деревню своим кабинетом, и Гейченко был убеждён, что кабинет этот служит не праздности, а умственному и физическому труду для совершенствования личности, для воспитания души, для пользы Отечеству. 
Окуджава и Гейченко познакомились в самом начале 60-х годов. К этому времени Булат Шалвович был уже очарованным пушкинистом. Учительствуя в сельских школах на Калужской земле, он уже совершил своё «путешествие дилетанта» в Полотняный Завод, хорошо знал «московскую пушкиниану». А тогда Булат Шалвович был гостем юбилейной конференции, посвящённой 50-летию заповедника. Экскурсию для литераторов из Москвы вёл сам Ссемён Степанович – увлечённо, эмоционально, «для тех, кто понимает». 
Гейченко и Окуджава были пушкинистами по любви, по велению души. Оттого так тепло и уважительно относились друг к другу. Булат Шалвович и Семён Стапанович… В один из приездов в Михайловское Окуджава получил подарок – спил дуба из пушкинских мест. Это для обывателя – фрагмент сухого дерева, сущий пустяк. Для людей, реально оценивающих значение гения Пушкина в национальной культуре – это «дар бесценный»! В один из следующих приездов в руках Булата Шалвовича оказался и ещё один спил. Сейчас это – экспонаты нашего музея и культурного центра «Дома Булата» на Арбате. Эти дубовые «кружочки» из Пушкиногорья стали предметом исследования увлекательного научно-просветительского проекта «У каждой эпохи свои подрастают леса…». 

Встреча Гейченко и Окуджавы была давно. Но в наших руках осталась прочная нить, связывающая мастера русского музейного дела и большого русского поэта ХХ века, преданных памяти гениального Пушкина, понимающих и принимающих безусловно всё: его стихи, научные труды, бунтарский нрав, гражданскую позицию, проделки, верность дружбе, любовь к Отечеству. «Всё это – по любви…» – говорил Семён Степанович Гейченко паломникам Пушкиногорья, очерчивая одной рукой чёткую линию вдоль горизонта. 

Всё это – по любви!

10.02.2022